Проект: Дескриптивное богословие
		То, что сегодня мы называем богословием, или даже богословской наукой, было в христианской Церкви не всегда. Не Христос и не апостолы разрабатывали методологию богословских дисциплин.
		Когда же богословие появилось в Церкви? Если к этому подойти не исторически, а практически, то все сводится только к одному ответу: тогда, когда в нем появилась потребность. То есть, когда потребовалось взглянуть на христианство не так как смотрели на него апостолы, миссионеры, евангелисты, то есть изнутри, а как бы извне увидеть в нем ценностные установки и их логическую аргументацию.
		На первый взгляд такая потребность может показаться странной: нет никакого смысла отстраненно анализировать религиозные ценности, вместо того, чтобы просто жить ими, как они к этому и призывают! Однако это только на первый взгляд. Богословие - это система понятий и умозаключений, то есть это - язык для выражения того, что сообщает Откровение. И нет ничего странного в появлении этого нового языка, поскольку он во многом восполняет вдохновенный язык апостольских свидетельств, вошедших в канонический Новый Завет.
		Библейские тексты описывают опыт встречи с Богом, но они не содержит в себе критериев для распознания ложного духовного опыта наряду с истинным. Этим еще при жизни первого поколения христиан воспользовались еретики самых разных направлений. Формой, внешне вполне библейской, они стали выражать чуждый христианству опыт и идеи. Для разграничения истины, содержащейся в Откровении, и идей привнесенных извне, на основе античной логики был выработан язык точных определений и понятий - язык христианского богословия. Им как незаменимым инструментом Церковь особенно эффективно воспользовалась в I тысячелетии, чтобы уточнить понимание Святой Троицы, Кем является Иисус Христос и в чем заключается спасение, которое Он совершил.
		Методически выстроенный язык патристической триадологии, христологии, сотериологии, язык соборных решений и даже язык символов веры оперирует рациональными понятиями и, в меньшей степени, - элементами религиозного опыта. Самое большее, на что он способен, это провести границу между опытом, происходящим из христианского Откровения и чуждым религиозным опытом. Этот язык мало приспособлен для инициации нового опыта познавания Бога, опыта любви к Нему и ответственности перед Ним. Поэтому в Церкви параллельно с этим богословским языком всегда был востребован язык проповеди, анализа внутренней борьбы с греховными страстями, а также язык литургической гимнографии, описывающей опыт духовного созерцания Бога и общения с Ним.
		В Церкви по сути дела с самого начала употреблялись эти два богословских языка. Более того, весь XX век и на Западе, и на Востоке наблюдаются попытки их синтеза, то есть попытки подвести методическую базу под описание религиозного опыта. Эти попытки были инспирированы развитием философской герменевтики, принявшей в качестве объекта истолкования не только текст, но всякий человеческий опыт реальности. Сюда можно отнести немецкие диалектическую теологию и критику формы, французский религиозный экзистенциализм, русскую религиозную философию в первой половине XX века; во второй половине того же века появились еще литургическое богословие на Востоке и такие новые богословские течения, как, например, нарративное богословие на Западе.
		Этим подтверждается, что и на Востоке и на Западе все хорошо сознают, что проповедь Евангелия сегодня требует языка иного, чем те, которые употребляются до сих пор. Схоластический метод догматики лишен духовной выразительности, а литургической поэзии и миссионерским текстам, появившимся в минувшие эпохи, не хватает привычной сегодня личностной рефлексии. Сегодня каждый проповедник, богослов или миссионер интуитивно вырабатывает свой собственный богословский язык. И это единственный путь для того, чтобы новое богословие могло вырасти и развиться. Не возможно спроектировать его в готовом виде, можно лишь указать некоторые черты, которые должны быть ему присущи.
		Новое богословие, назовем его описательным, дескриптивным богословием, должно взять на себя теоретическое обобщение основ языка христианской миссии, наиболее эффективного сегодня. В соответствии с представлением о научном методе, которое было выработано к концу XVII века, аналитический метод начинается с первичного сбора материала с последующим выведением общих принципов. Источником этой науки могут стать миссионерские тексты проповедников и богословов, которые в наше время ведут интуитивный поиск выразительных средств нового богословского языка.
		Итак, источники нового дескриптивного богословия отличаются от источников догматики, опирающейся на священные тексты, а также другие формы Предания. Отличается также цель анализа. Если догматика рационализирует элементы Откровения, вписывает их в формально-логическую сетку соотношений, то дескриптивное богословие ориентировано на описание живого религиозного опыта. Новое богословие, безусловно, нуждается в догматической экспертизе источников, но главное для него - это анализ элементов духовного опыта и приемов их описания.
		Задачи дескриптивного богословия сближают его с наукой о церковной проповеди - гомилетикой. Разница, во-первых, в жанровом разнообразии исследуемых источников. Жанр источников дескриптивного богословия выходит далеко за пределы образцов церковного ораторского искусства и значительно расширен за счет церковной публицистики, апологетики, догматических и литургических текстов. Во-вторых, анализ направлен не столько на риторическую, или стилистическую структуру текста, сколько на кодификацию и систематизацию элементов религиозного опыта.
		Начальный этап нового дескриптивного богословия, как и любой науки, заключается в накоплении материала, подлежащего анализу. В рамках настоящего проекта для анализа приняты выступления митрополита Антония Суржского (†2003) из книги: Беседы о вере и Церкви. СП Интербук, М., 1991.